Крымчанин Игорь Леонов в середине 80-х успешно выступал за «Таврию», за которую провел 117 матчей, в которых забил 24 гола. Сейчас он работает главным тренером команды U-14 в академии донецкого «Шахтера». В интервью «Украинскому футболу» Игорь Леонов рассказал о своей карьере игрока, которая носила его от Австрии до Сибири.



— Игорь, просмотрев досье, понял, что по-настоящему у вас «закрутилось» уже в «Таврии» из Симферополя.

— Я считаю иначе: «Океан» из родной Керчи, первый мой клуб, и был стартом во взрослом футболе. Начал играть весной 1984-го, когда ходил в десятый класс общеобразовательной школы. Мне 16 лет было, а уже во второй лиге выступал, на сборы ездил. В мою пользу сработало требование Регламента: минимум два молодых воспитанника в домашних матчах. А в июне, на следующий день после выпускного, в шесть утра микроавтобус повез меня в административный центр Крыма.

— Кто пригласил?

— Анатолий Коньков, тренер «Таврии», которого считаю футбольным отцом — в паре с Анатолием Заяев, тогдашним начальником команды. Полгода бегал в турнире дублеров, с 1985-го стал основным. Выиграли украинский зону второй лиги, впрочем, в первую, к сожалению, не пробились: для этого нужно было выиграть финальную пульку с участием четырех коллективов, но мы на три очка пропустили вперед «Ростсельмаш».

— Вам тогда исполнилось 18 — призывной возраст...

— 1 декабря получил повестку, пришлось пойти служить в пограничные войска. Однако только на полтора месяца. Следующие два года я так и жил: играл и периодически проходил службу. Тогда в «Таврии» часто менялись наставники: когда Конькова пригласили в «Шахтер», его заменил Анатолий Полосин, а в 1987 присоединился к работе дуэт Вячеслав Соловьев — Виктор Каневский. Все трое много мне дали. В тот же 1987 мы таки вышли в первый союзный дивизион, причем, скажу без ложной скромности, именно я вывел «Таврию»: в последнем туре играли в Смоленске, нужна была минимум ничья, которую принес мой точный удар — 3:3. Я еще и персональный рекорд установил — 19 забитых мячей (у нашего лучшего бомбардира Сергея Шевченко было на пять больше).



— Мы немного забежали вперед, но пусть! Я запомнил вас как либеро, чистильщика, то есть заднего центрального защитника. Однако знаю, что есть опыт выступления в других амплуа.

— К 25-ти играл только в полузащите. Чаще всего — разыгрывающим хавом, однако без проблем закрывал позиции на флангах... та где-угодно! Позже Валерий Яремченко сделал опорником, а по возвращении в Украину передвинул в центр задней линии (основной либеро «Шахтера» Евгений Драгунов как раз поехал в Крым). Хотя мне больше нравилось играть в середине поля.

— Это уже мы точно спешим! Давайте постепенно: середина 1988, вы в Донецке. Догадываюсь, по приглашению Конькова.

— Правильно. Что интересно, я еще за полгода до этого написал заявление (контрактов в те времена не заключали) в «Шахтер», о чем в «Таврии» никто не догадывался. Так совпало, что «горняки» проходили сбор в Керчи, где всё и решилось. Хотя меня приглашали в разные места со всего Союза.

— К примеру?

— Я бы не очень хотел об этом говорить... Ну, московские клубы звали. Даже с Валерием Лобановским разговаривал на стадионе «Динамо».

— Ого!

— Меня и двух ребят из «Днепра» — Андрея Сидельникова и Владимира Геращенко — повезли в Киев. В итоге, все трое вернулись домой. Не знаю, как днепряне, а я об этом не жалел.

— В Донецке вы успели поиграть в высшей союзной лиге: какой она была?

— Передать словами не могу! Очень мощный уровень! Не было проходных матчей, каждый — незабываемый, оставлял след в душе. Ездили в Киев, Москву, Ленинград, Тбилиси, Ереван, Баку, Ташкент... Дома на стареньком стадионе «Шахтер», который вмещал 42 000 зрителей, никогда не собиралось меньше 35 000. Я еще молодой был, поэтому эти воспоминания — как из сказки.

— Странно: начало 1990-х, СССР трещал по швам, в магазинах — тотальный дефицит, а вы рассказываете о сказке... Тем не менее: в конце 1991-го переехали ближе к Альпам...

— В клуб «Санкт-Пёльтен» из одноименного города на 80 000 жителей. Начало было — лучше не придумаешь: в дебютной встрече забил мяч и отдал результативный пас, моя же команда выиграла — 2:1. К сожалению, потом начались неудачи, поражения, сменили тренера, который меня принимал, а следующий не видел в составе. За полгода перебрался в Вену, где защищал цвета «Флорисдорфера». Это уже был ниже уровень: первый дивизион, средний коллектив, который существовал в тени грандов. С «Санкт-Пёльтен» имел контракт на три года, но уже в начале 1993-го снова играл за «Шахтер».

— Стремительно все развивалось!

— Мне, считаю, повезло: в те времена не было стройной системы трансферов, агенты делали, что хотели, в клубе наставника поменяли... Словом, произошло, как произошло. Кстати, на Западе (в Германии) до сих пор живет мой кум, с которым вместе ехали туда, — имею в виду Алексея Кобозева. Нас было трое сверстников, третий — Василий Евсеев, царство ему небесное

— Интересно, помнили в Австрии Олега Блохина, который до вас выступал за «Форвертс» из городка Штайр?

— Конечно! Это ж была звезда планетарного масштаба! В конце 1980-х — начале 1990-х с их бундеслиги часто приезжали знаменитые футболисты доигрывать на завершении карьеры. Например, в моем «Санкт-Пёльтене» в свое время бегал аргентинец Кемпес — чемпион мира 1978-го. И неплохо здесь акклиматизировался.

— А вы? Немецкий выучили?

— Только приехал, начал ходить на курсы. Довольно быстро освоил всю спортивную лексику, без проблем общаясь на бытовом уровне. Дальше дело не пошло, а теперь все забыл. Если бы дольше прожил в немецкоязычной среде, «шпрехав» бы не хуже, чем тот же Кобозев.

— Ездя в Австрию с Украины — и наоборот, чувствовали «культурный шок»?

— Шок — слишком мягкое слово! Невозможно передать, какая колоссальная между нами разница! По крайней мере была тогда, на заре 1990-х. Там люди какие-то... другие. Еще не забывайте особенности эпохи: сейчас мы привыкли к хорошему, тогда же советскому человеку увидеть западные магазины с заполненными полками... ну, такое надо пережить, чтобы понять! В «Санкт-Пёльтене» имел зарплату пять тысяч долларов — самую маленькую в команде, однако казалось, что за такие деньги я бы половину Донецка скупил! Хотя на самом деле фактически все шло на продукты, коммунальные услуги и семью — уже был женат и с ребенком на руках.



— Почему же вернулись?

— Первая причина — упомянутые проблемы с тренером «Санкт-Пёльтена», вторая — соскучился по Родине. Донецк стал вторым домом.

— Со стартом в 1993-м и по осень 1995-го вы были безальтернативно основным либеро в «Шахтере». Команда имела уникальную линию защиты, где, в частности, играл 36-летний Сергей Ященко — единственный игрок в клубном летописи, который выигрывал и Кубок бывшего СССР, и Кубок независимой Украины.

— Невероятный футболист был! Я, пожалуй, большего профессионала не встречал. В советское время выступал на правом фланге полузащиты, затем Яремченко передвинул его в оборону. Свою бровку Ященко не уставал бороздить. Худенький был, но имел, как говорят, пять сердец! Мне в «Шахтере» посчастливилось поиграть еще с одной легендой — Виктором Грачевым: в 1980-х люди шли на стадион ради него!

— В январе 1995-го донецкий коллектив принял участие в московском Кубке Содружества — выиграли группу, не потеряв ни очка, однако в 1/2 споткнулись на тбилисском «Динамо»...

— ... Пропустив с пенальти за пять минут до конца основного времени. 11-метровый «заработал» я, хотя, считаю, такого нарушения там не было. Грузинская команда имела, возможно, последний мощный состав в истории. Например, играли Георгий Кинкладзе и Михаил Кавелашвили, которые позже сделали имя в Англии. Мы же оставили после себя хорошее впечатление, впрочем, гарантировать, что, пробившись в финал, непременно выиграли бы, не могу: тбилисцы уступили «Спартаку» — 1:5, а москвичи справедливо считались сильнейшей командой СНГ.

— Идиллию «сплава молодости и опыта» разрушил новый тренер «горняков» Валерий Рудаков, с которым вы потеряли место в старте.

— Это у него надо спросить о причинах. Он взялся омолаживать состав, и хотя мне было всего 28, видимо, считал меня возрастным игроком. Поэтому зимой 1996 меня с двумя партнерами (Сергеем Ателькиным и Олегом Матвеевым) отдали в аренду в «Кремень».

— К Яремченко, который отправился в Полтавщину вместе с вами.

— Да, и это был один из лучших периодов моей карьеры. Когда приехали в Кременчуг, команда была на предпоследнем месте, а в итоге заняла девятое, победила «Шахтер» — 3:2, вышла в полуфинал Кубка, проиграв в Киеве «Динамо» — 0:2. Могли и большего добиться: за неделю до этого уступили с таким же счетом той же столичной команде, причем в конце встречи мне показали несправедливую желтую (Андрей Шевченко, как говорят, споткнулся об меня), из-за которой пропустил кубковый поединок. Летом 1996 мы продолжали тренироваться с «Кремнем», но тут Валерия Ивановича вернули в Донецк, и нас вместе с ним.

— За год вы же получили национальную Чашу — вторую в карьере. Чем запомнились финалы?

— Дважды нам противостоял «Днепр», но это были разные поединки. В 1995-м «Шахтеру» фантастически повезло: после первого тайма проигрывали — 0:1, хотя могли получить где-то в три раза больше; после перерыва наш вратарь Дмитрий Шутков продолжал выручать, а в одном эпизоде мяч рикошетом от спины (!) Ателькина залетел в ворота; в конце концов, мы лучше пробили послематчевые пенальти. В 1997-м всё было иначе: президентом клуба стал Ринат Ахметов, появилась стабильность; по игре были сильнее днепрян, хотя те пропустили только раз, и то после очень грубой ошибки их защитника Константина Сосенка (отдавал пас киперу, послал мяч несильно, а из-за спины выскочил тот же Ателькин).

— Парадокс: отдав «горнякам» десятилетия, вы так и не застали «золотую» эпоху. Роковым для защитника Леонова оказался приход наставника с фамилией Бышовец.

— Я на него зла не держу: Анатолий Федорович сразу начал строить новый коллектив. Уже через несколько месяцев на мое место пришли два новичка — львовяне Юрий Беньо и Александр Чижевский, мне же «стукнуло» 32.

— Однако карьеру решили продлить.

— Семен Альтман как раз возглавил соседский «Металлург», я подумал, что это хороший вариант. Перед этим какое-то время выступал за дубль «горняков», поэтому «МетаДон» стал как бы возвращением на более высокий уровень. Побыл в команде полгода, играл рядом с Владимиром Пятенко, Александром Севидовым, Олегом Шелаевым, Андреем Кураевым... Впоследствии бывший партнер по «Шахтеру» Сергей Погодин принял «Зарю», поэтому отправился в Луганск. Ненадолго.

— Местная команда выступала во второй лиге.

— На моем счету один поединок: приехал, начал тренироваться и неожиданно получил приглашение из России. Объяснил ситуацию Погодину и во второй раз отправился за границу.

— Я, грешным делом, подумал, что «Волгарь-Газпром» и «Газовик-Газпром» — один и тот же ФК!

— Нет: первый из Астрахани, второй из Ижевска. Там и там пробыл по полгода. Играл почти без замен. Особенно запомнился период в Удмуртии: клубным президентом был Владимир Тумаев — колоритная фигура из всех виденных, он еще в 50 выходил на поле! Предлагали остаться в Ижевске, но из-за травмы и возраста решил «завязать».

— Завершить разговор хочу, как мне кажется, болезненным для вас вопросом: почему Леонова ни разу не вызывали в сборную? Мне казалось, что мешали более «раскрученные» либеро — прежде всего Сергей Беженар и Владислав Ващук.

— Думаю, это представление соответствует действительности. Я прошел все ступени юношеских сборных Союза — от U15 до U18, — но с главной украинской не сложилось. Значит, имел сильнее себя конкурентов: Беженар был классным чистильщиком, а Ващук — вообще исполнителем мирового уровня.